|
Вступительный взнос от niki.
Если бы Аглая Дорлиак знала, чем закончится эта поездка, она не спешила бы сдавать рукопись романа в издательство. И довольно потирала бы сейчас руки, представляя, как сотрудники этого самого издательства бессильно бьются головами о мониторы, понимая, что рукопись последней книги Аглаи Дорлиак для них утеряна навсегда. А может, она подарила бы вишневую шляпку с мушкетерским пером Степаниде Овечкиной, которую выхватила у той из-под буратинистого носа на распродаже. И потом со смехом наблюдала, как Степанида бьется в приступе Паркинсона от злости.
Маленькая слабость Степаниды – дамские шляпки – со временем переросла в клокочущую страсть. Ни одна радость мира не могла сравниться с тем наслаждением, что испытывала эта ровесница Серебряного века от своего нового приобретения. Овечкина слыла знатной на всю Москву собирательницей шляпок и добывала их всеми доступными средствами – выклянчивала у именитых кутюрье, прикупала на распродажах и даже подворовывала. Шляпки гнездились в квартирке Овечкиной на полках и стеллажах, в шкафах и антресолях, оставляя своей обладательнице для жизни лишь крохотный уголок – диван-малютку да письменный стол. Это нездоровое увлечение Овечкиной шляпками Аглая называла издержками климакса, а саму Степаниду – его жертвой.
Шляпок Аглая Дорлиак не любила и не носила. Но этот трофей надевала часто и всегда с особым чувством. Она радовалась лихорадочному румянцу Степаниды, который неизменно пробивался сквозь толстый слой пудры и грима при виде вишневого сооружения на седой коротко стриженой голове Аглаи.
Аглая Дорлиак долго готовилась к этому путешествию, продумывая до мелочей каждый свой шаг. Для начала она дала объявление в Интернете о желании снять дом в крошечном городке. Она, конечно, сомневалась – дошли ли технологические новшества до этого захолустья? Но прогресс не дремал, он без устали шествовал семимильными шагами по стране. И через пару недель неизвестная женщина переслала на ее e-mail фотографии утопающего в зелени плодовых деревьев домика.
- То, что надо, - хмыкнула Аглая, рассматривая гибрид старорусской избушки на курьих ножках и «скрюченного домишки» коллеги Агаты.
«Правда, - отписала незнакомка, - В этом доме несколько месяцев назад было совершено убийство…».
- Это знак – поняла Аглая и, не дочитав послание до конца, ответила согласием.
Управившись к декабрю со всеми делами, Аглая вольготно расположилась в пустом купе скорого поезда, проходившего через нужный ей областной центр. И через двадцать часов сорок пять минут уже тащила свой клетчатый чемодан на колесиках по рытвинам и ухабам привокзальной площади. Буераки напоминали окопы времен Великой Отечественной, и она материла на чем свет стоит зажравшихся ублюдков-чинуш за все хорошее. А главное, за невнимание к нуждам приезжающе-отъезжающих.
Аглая подкатила к остановке маршрутного такси и с возмущением обнаружила, что она не единственная, кто стремится попасть в нужный ей городок. Человек двадцать нетерпеливо переминались с ноги на ногу и готовились к штурму задернутых дверей передвижной цитадели. Но Аглая не привыкла отступать. Она отбросила тлеющую сигарету в погребенную под ржавыми листьями лужу, спрятала острый подбородок в высокий ворот черного шерстяного свитера, решительно поставила чемодан-тележку перед собой и начала таранить им толпу.
- Бабуля, можно поаккуратнее? – взвизгнула раскрашенная как клоун девица в короткой куртке и узких джинсах, заправленных в сапоги.
- Тамбовская волчица – тебе бабуля, - огрызнулась Аглая и вручила девице свой чемодан, - Лучше вещи помоги в катафалк загрузить.
Девица от такой наглости опешила и начала молча втаскивать чемодан в маршрутку.
Аглая заняла одиночное место у окна, а свой чемодан расположила в проходе. Через десять минут маршрутка была забита до отказу. Влезли даже те, кому сидячих мест не полагалось. Теперь они горбились в проходе, создавая аварийную ситуацию на дороге, и пинали своими грязными ботами ее новенький чемоданчик. Она нахохлилась, прищурилась и легким движением катнула чемодан на ногу какому-то парню. Молодой человек поморщился, но ничего не сказал. Он был воспитан явно лучше, чем раскрашенная под Олега Попова девица. И Аглая снисходительно катнула чемодан к себе, высвобождая ногу парня обутую в зимнюю кроссовку.
Из динамиков грянуло: «Кайфуем…», и маршрутка попрыгала по дороге напоминающей стиральную доску. Аглая уставилась в окно, за которым быстро гас день, и начала перебирать, как бусины в четках, свои воспоминания.
Как давно это началось? Колесница, Правосудие, Смерть. Эти карты преследовали Аглаю Дорлиак, как Тройка, Семерка, Туз безумного Германна. Тому-то его карты помогали решать кое-какие финансовые проблемы, а вот смысл своих карт Аглая начала понимать только сейчас.
Она втянула воздух носом и почувствовала запахи сырости, прелой листвы и давно немытого тела. Запах нищеты. Сквозь черную пелену стекла она увидела маленькую девочку в красном пальтишке и такой же пламенной беретке. Девочка стояла посреди улицы и, разинув рот, во все глаза смотрела на старую цыганку. Та сидела среди сугробов из сухих листьев прямо на асфальте и кормила грудью младенца. Ничуть не стесняясь своей оголенной обвисшей груди и прохожих, которым, впрочем, никакого дела до цыганской мадонны не было. С неба слетали хлопья первого снега. И спрятав носы в воротники и шарфы они спешили по своим делам.
- Чего уставилась? – прохрипела старуха.
Девочка смутилась и попятилась, но тут цыганка отняла от груди завернутого в лохмотья ребенка и опустила сверток на подстилку из истлевшей листвы.
- Подойди ко мне.
Девочка привыкла слушаться старших и сделала нерешительный шаг вперед.
- Помоги подняться, - слова вырывались из груди цыганки со свистом, и она закашлялась.
Девочка приблизилась еще на два шага и протянула старухе замерзшую ладошку. Она схватила девочку за руку и, кряхтя и стеная, поднялась на ноги. Запах грязного тела усилился, и тошнота подступила к горлу девочки.
- Я вижу, ты хорошая девочка. У тебя деньги есть?
Девочка отрицательно помотала головой.
- У меня только вот это есть, - она полезла в портфель и вынула завернутый в газету бутерброд.
- Давай хоть это, - старуха выхватила девочкин завтрак, и он мгновенно исчез в складках ее широкой юбки, - Вижу шапочка у тебя хорошая. Красненькая. А моему малышу носить нечего.
- Он же совсем маленький, - прошептала девочка. Ей было очень жалко своей совсем новой беретки.
- Так не этому, другому, - закашлялась цыганка. Беретка мелькнула горящим фонариком в грязной руке старухи и отправилась вслед за бутербродом.
Девочка попятилась, готовая сбежать.
- Погоди, - прохрипела цыганка, - Давай за доброту твою погадаю.
Девочка была октябренком и слова «погадаю» еще не знала. Она снова открыла от удивления рот. А цыганка из широкой цветастой юбки достала колоду карт. Девочка никогда в жизни не видела таких больших карт и уставилась на колоду завороженными глазами.
- Смотри и запоминай мои слова, - строго, как учительница в школе, сказала цыганка и начала тасовать карты. Затем, не отрывая глаз от лица девочки, медленно вытащила одну, - Колесница, - сказала она. И достала вторую карту, - Справедливость, - провозгласила цыганка и показала девочке третью карту, - Смерть, - захохотала старуха, потрясая картой, - От этой красотки никто не спрячется.
Цыганка хохотала и хохотала, и ее громоподобный голос похожий на камнепад в горах оглушил девочку. Она выронила портфель, зажала ладошками уши и побежала.
- Снег пошел! – заглушая музыку, проорал на всю маршрутку ребенок. И вывел Аглаю Дорлиак из забытья. Его полосатая шапочка с большим бомбоном радостно трепыхнулась, и он впечатал свой сопливый нос в черное стекло, в которое бились белые мошки.
- Зима будет долгой, мальчик, - отчеканила Аглая, - Не все доживут до весны.
- Это не мальчик, а девочка, - вступила в разговор женщина в мохнатом пальто, прижимая к себе ребенка.
- Бедняжка! – констатировала Аглая.
- Почему это? – растерялась женщина.
В окно маршрутки заглянула девочка в красной беретке.
- Терпеть не могу девчонок, - не вдаваясь в подробности, сообщила Аглая и отвернулась. Всем своим видом давая понять озадаченной мамаше, что разговор окончен.
Аглая Дорлиак презрительно сузила глаза, представляя бодибилды, щиты и плакаты с кричащими рекламными слоганами – «Новый роман королевы детектива Аглаи Дорлиак», «Спешите прочитать «Смерть под Рождество» - последний роман русской Агаты Кристи» или чем-то в том же духе. Оставалось надеяться, что редакторы, пользуясь моментом, не угробят ее шедевр своими правками. Уже много лет Аглая Дорлиак входила в число неприкасаемых и пыткам правками не подвергалась.
Аглая хохотнула про себя, вспоминая, как накануне под любимого Орфа душевно вырезала клинья из вишневого фетра, сломав при этом в трех местах потерянное одним из гусей Нильса перо. Когда шляпка стала походить на решето, Аглая под финальные аккорды «Кармины Бурана» торжественно водрузила ее на полочку у входа, пришпилив записку – «Шиш тебе, а не шляпка». Теперь она была уверена – Степанида Овечкина отбросит копыта, брызгая во все стороны слюной вперемешку с ядом, но не видать ей вишневой шляпки, как собственных ушей. Хотя ушки у Степаниды всегда были на макушке. Наверняка Овечкина первой прознает о случившемся и ринется на квартиру Аглаи за пределом своих мещанских мечтаний.
При мысли о мерзавцах-журналюгах она скривилась. Эти стервятники обязательно учуют запах падали и ринутся по следу, фантазируя на темы ее жизни и смерти и фонтанируя, как из канализационной трубы, нарытыми фактами и собственными домыслами. Перед глазами поплыли газетные заголовки, набранные двадцать восьмым кеглем - «Последнее пророчество», «Смерть в провинции», «Что скрывала Аглая Дорлиак?».
Все эти заголовки просто просились на обложки книг, которые Аглая Дорлиак могла бы еще написать, но не напишет.
Завершив все свои дела, она поставила жирную точку в конце романа и отправила рукопись в издательство. Затем порвала на мелкие кусочки письма и спустила в унитаз обрывки былых чувств, воспоминаний и давно утерянных иллюзий. Вызвала такси и поехала на площадь трех вокзалов. Вкатила чемодан в купе скорого поезда и отправилась в свое последнее путешествие.
Аглая Дорлиак знала, что скоро умрет.
|
FAQ
Поиск
Регистрация
Вход
